Оказалось, сегодня уже было 21 июля, четверг, вот уже в 17 раз, я, как заведено издавна, просрала еще одно теплое, солнечное лето, которое могло стать для меня не просто очередным мучительным мутационным периодом длиной в 92 дня, а по- настоящему веселым, сумасшедшим временем отдыха и безграничного счастья.
Я всегда хотела быть кем-то другим. Чувствовать по- другому. Чтобы окружающие думали обо мне по- другому. Я хотела родиться по- другому. И умереть... Тоже по- другому. Я борец по жизни. И веду с 94 года душепролитную войну против самой себя, каждый раз оставаясь непобедимой, нокаутированной, лежащей в пустой белой комнате после очередного реставрационного матча.
Но я всегда любила своей особенной маниакальной любовью, всегда одинаково. И всегда была одинокой. В 17 лет, наверное, более одинокой, чем когда- либо прежде. Или может в 17 так всем кажется.
Со мной- засохшие розы в бутылке, символ мнимого присутствия, как будто у меня есть какой- то некровный родной на другом конце Москвы или несколькими кварталами дальше или в доме напротив или под одеялом, а для меня умершие цветы- это лишь присутствие отсутствия, потому что я дарю их себе сама.
Лето- период синтеза какой- то абсолютно новой неистовой энергии в моем сердце, кромсающей его, как неумелый портной, издевающийся над куском ткани, и в который раз мне не с кем ею делиться, никто не протягивает руки, спасительной руки.
Тебе стоит лишь приоткрыть мне дверь и я ворвусь, раскидав вокруг куски печали нечаянно, темные куски моей души, осыпающиеся с меня при любом неловком движении, а вместо гостинцев принесу с собой неутолимую боль, которой мог бы насытиться целый полк солдат, если из горькой боли можно было бы сварить сладкое варенье, перемешав ее с неиссякаемой любовью. Открывай мне дверь, не посмотрев в глазок, не беспокойся, это я пришла чтоб угнать твое сердце. Даже если ты не откроешь мне дверь, я сломаю тебе замок, тебе от меня никуда теперь не деться.
Я не могу видеть красоту, хочу всегда ей обладать. Ты- та небрежная красота, перемешанная в смертоносный для меня микс со сладкой дерзостью, сквернохарактерное существо с марсианской посадкой глаз, такое манящее, как яркий свет для насекомых и все такое же смертоносное.
Опрокинув неуклюже пару ведер сарказма на твои успехи, мое любимое крошечное существо, я съем все, что найду у тебя в холодильнике, буду жаловаться на свой 42 размер, затяну тебя в мою болезнь, мою войну и мою чернодырную душу, отдав марсианину сердце.(С)
