Услышав жалобу из уст юного женского и очень привлекательного существа, я поинтересовался, в чем, собственно, проблема. Ответ был ожидаемым. Мужское счастье, не зависит от внешности, и мужчина может оставаться конкурентоспособным лет до семидесяти, а бабий век - вот он: раз, и все. До тридцатника. Потом еще лет десять и… сорри, бабушка. Как раз когда у вас, мужиков (сволочи!), наступает самый расцвет сил.
С одной стороны, конечно, верно: мужское и женское время течет неодинаково. Это я понял еще в классе седьмом, когда мы бегали по крышам гаражей, а у девочек на физре уже обнаружива¬лись вполне взрослые изгибы. Девчонки обгоняли. В тинейджерские годы отрыв только увеличивался: мальчики целомудренно пили пиво у ларь¬ка и голодными глазами смотрели на сверстниц, которых взрослые дядьки подвозили в институт на машинах. Годам к двадцати пяти ситуация выровнялась. К тридцати мы стали обгонять. Нам было еще тридцать, а им - уже тридцать. Получалось, что основные радости жизни приходятся на женские 17-35 лет, а мужские - от двадцати до условной бесконечности
По идее, в природе все должно быть сбалансировано. Отчего же такая несправедливость? И возразить тому юному созданию, было нечего. Сообщить, что они живут дольше? Да разве это жизнь...
Для восстановления мировой гармонии требовалась аргументация другого уровня. Вот что я придумал. Под понятием «бабий век» или «мужской век» скрывается пери¬од сексуальной привлекательности. Современная масскультура, с одной стороны, насаждает следующие стереотипы:
Сексуальная привлекательность = счастье.
Зрелый мужчина может быть весьма привлекательным, возьмите хоть Джеймса Бонда.
С другой стороны, налицо отсутствие стереотипа сексуально привлекательной женщины зрелых лет. Примеры есть, но они преподносятся как исключения, в то время как Джеймс Бонд, скорее, правило. В контексте масскультуры упираемся в тупик.
Но что если выйти за рамки, навязанные рекла¬мой и масскультурой? Стоит подвергнуть сомнению первый постулат (сексуальная привлекатель¬ность =счастье), как вся конструкция рушится. Разве может умный человек всерьез считать, что счастье меряется количеством похотливых взглядов на твою задницу? Не может. Мы приходим к тому, что половая несправедливость живет только в ограниченных умах. А таким, скорбным разумом, и поделом.
Ну что ж, по крайней мере я попытался!
